Дружба длиной в 70 лет
Ольга Фуксон

Дружба длиной в 70 лет Москва , 1948 год. На углу Остоженки и Зачатьевского переулка стоит серый пятиэтажный дом. Из подъезда дома выходят девочка с дедушкой: девочка в школьной форме – в коричневoм платье с беленькими манжетами и воротнич- ком и черном фартуке. У девочки толстая русая коса оттягивает голову назад, большие серые глаза, маленький рот и замечательная грация в движениях. Де- вочка и дедушка переходят Остоженку, идут по Лопухинскому переулку наверх к Кропоткинской и около музея Толстого останавливаются и кого-то ждут. На углу Кропоткинской улицы и Лопухинского переулка стоит большой красивый пятиэтажный дом, из подъезда которого выскакивает другая девочка. Она все- гда бежит. Черноглазая, черноволосая худенькая девочка присоединяется к се- роглазой, и они тут же начинают болтать, забыв про дедушку. Дедушка Федя переводит девочек через Кропоткинскую, и они идут дальше сами в свою 43-ю московскую школу. Tак девочки будут ходить 10 лет, почти каждый день встречаясь до школы и вместе продолжая свой путь. Девочки будут сидеть за одной партой с первого и до последнего дня школы и будут дружить всю жизнь. Одну девочку зовут Aся Муратова, а другую Оля Фуксон. Вот тa, вторая девочка, и ведёт сегодня этот рассказ. Как и почему возникла эта дружба в детстве и сохранилась на всю жизнь? Ведь девочки были совсем разные. Ася была единственным ребенком в семье, в их квартире, кроме родителей Аси, жили три бабушки и один дедушка, и все эти взрослые обожали девочку и много времени проводили с ней.Может быть, это был один из немногих домов в Москве, где каким-то чудом сохранилась атмосфера дворянской русской семьи. Оля – из большой еврейской семьи, в которой росло четверо детей и не было ни одной бабушки. Я попробую сделать зарисовки из нашей жизни, которые позволят вам пред- ставить себе Асю. Нам девять лет, и мы гуляем по Кропоткинской. Какие-то мальчишки при- цепились за нами и дразнят меня: «Сара, мацу хочешь? А жиды нашего Христа убили…». Вдруг Ася оборачивается к мальчишкам и говорит: «А Христос, между прочим, сам был еврей». Эта ошарашивающая новость останавливает мальчишек, они должны обсудить эту новость и продумать, что надо ответить. А мы тем временем продолжаем нашу прогулку, и Ася говорит мне: «Не обра- щай внимания на дураков». Эту фразу Ася будет повторять много-много раз на протяжении жизни. Особенно, когда речь будет заходить о политике. Когда три года назад Ася гостила у нас в Нью-Йорке, я напомнила ей эту ис- торию, потому что не думала, что Ася её помнит. Ася мне ответила: «Я даже помню, где мы шли и какая была погода». Ася обладала феноменальной памя- тью. Однажды мы позвонили Асе из Хорватии, и она тут же сказала, что нам надо пообедать в маленьком рыбном ресторанчике, в котором она обедала 20 лет назад. И она объяснила нам как туда добраться! В детстве каждый год собирались дети на Асин день рождения. Асин папа, Михаил Владимирович, снимал нас в кино и на следующий год нам его пока- зывал. Нужно ли говорить, как весело детям смотреть на себя прошлогодних? Я недавно спросила Асю, где эти бесценные пленки. «Чемодан с пленками куда-то исчез», – с грустью ответила Ася. «Но может быть, когда-нибудь ещё найдется». Нам 13 лет. Наши родители договариваются и вместе снимают летом одну дачу на станции Луговая. Ася живет со своей бабушкой Саней в комнате, ко- торая соединяется с нашей комнатой. Ася вставала рано, шла прогуляться, при- носила букетик свежих полевых цветов и ставила их в вазу. Как будто сейчас перед моими глазами Ася сидит на веранде, свежий букетик полевых цветов на столе, и она занимается французским языком. В ее толстых тетрадках красивым почерком написаны упражнения, и она очень этим увлечена. Ася с детства будет много заниматься самостоятельно: то читать, то заниматься язы- ками, то разглядывать иллюстрации. Этo умение – если надо, вставать рано и заниматься с утра – сохранилoсь у неё на всю жизнь. Как-то звоню Асе наутро после празднования её дня рождения до глубокой ночи, а Ирина Константи- новна (Асина мама) отвечает, что Ася рано утром уже ушла в библиотеку. Нет, она не будет заниматься спортом, бегать, кататься на коньках или на ве- лосипеде, но она будет прекрасно плавать всю жизнь и уплывать так далеко в море, что её не видно. И она будет всегда очень любить долгие прогулки пеш- ком. Нам 18 лет. Школа окончена. Ася прекрасно сдает экзамены и поступает на искусствоведческое отделение Московского Университета. Меня нагло зава- ливают при поступлении в медицинский институт (не подходит мой пятый пункт), и Ася утешает меня, как всегда: «Не обращай внимания на дураков». Все идут учиться 1-го сентября, а я грущу. Но Ася приходит ко мне первого сентября после университета, и мы вместе отправляемся искать мне работу, при этом обе не имеем никакого представления о том, как это делать. В университете у Аси появятся новые друзья, с которыми я буду встречаться на празднованиях Асиных дней рождения или Нового года у них дома. Эти университетские подруги будут дружить с Асей всю последующую жизнь. Ася заканчивает Университет и продолжает там учиться в аспирантуре. Ее руководитель, проф. В. Н. Лазарев, определяет тему ее исследований как сред- невековую готику. Ася защитит диссертацию на эту тему12 и через несколько лет напишет книгу Мастера французской готики XII-XIII веков. Проблемы теории и практики художественного творчества (М. 1988). И Ася начнёт преподавать на своей кафедре. Нам 23 года. Утром рано звонок. «Быстро собирайся, бери такси и приезжай, у нас одно свободное место в автобусе». Так я попадаю в автобус, который везет студентов и преподавателей искусствоведческой кафедры на экскурсию по памятникам Западной Украины. И десять дней мы проводим вместе и как всегда разговариваем обо всем. Я вижу, каким уважением и авторитетом поль- зуется Ася (Ксения Михайловна, как зовут её студенты), и как к ней обра- щаются со всеми вопросами, возникающими во время осмотра памятников. Нам 25 лет. Я еду к Асе в Крым, в Херсонес Таврический, где идут раскопки и есть археологический музей. Мы ездим в Севастополь, и Ася много расска- зывает о семье своего отца, который вырос в Севастополе. Показывает дом, где жила семья Муратовых. Приезжает Асин папа, Михаил Владимирович, и мы присутствуем на его лекции о происхождении Карадага. Он геолог, извест- ный специалист по Крыму. Михаил Владимирович руководит экспедицией, берет нас с собой в экспедиционный грузовик, и мы в восторге едем по Крыму, сидя наверху в кузове грузовика. (Я не единственная из Асиных друзей, кому повезло путешествовать на этом грузовичке!). Время от времени грузовичок останавливается, и Михаил Владимирович выходит и геологическим молотком откалывает какой-то привлекший его внимание камень. Он рассказывает нам то о камнях, то об истории Крыма, обедает с нами в очень красивом месте на высокой скале над морем, в ‘Ласточкином гнезде’. Ася прекрасно знает Крым – и историю, и природу – ведь она с раннего дет- ства проводила там каждое лето с родителями, которые работали в экспеди- циях. Позднее Ася не раз будет моим проводником в крымских прогулках, ведь она ходила с папой по разным местам и знала неведомые другим тропы. Так один раз Ася провела меня из Коктебеля в Старый Крым какой-то тропой, и мы не встретили на пятичасовом пути ни одного человека. Недавно, когда Ася приехала к нам в Нью Йорк, она привезла мне камень, который стоял на столе у Михаила Владимировича. «Это тебе на память о папе и наших поездках в Крым». Это большой сердолик, отбитый Михаил Владимировичем от скалы. Отдельно расскажу о наших поездках в Коктебель. Ася много раз там бывала со своим папой, была знакома с его друзьями, которые жили и работали в Крыму. Это были ученые – геологи, историки, археологи. Они становились Асиными друзьями. Ася обычно останавливалась в Коктебеле в доме друзей Михаила Владимировича, которые ее очень любили, и она там была как дома. Нам лет 29. Ася уговаривает меня поехать в Коктебель, где я ещё не бывала. Ася рассказывает абсолютно необыкновенные вещи о Коктебеле: и какой там чудесный дом у Шульцев, где мы будем жить, и какой там прекрасный сад. И вот мы летим в Коктебель на майские праздники. Ещё холодно, но всё цветет. Однажды мы садимся на маленький экскурсионный пароходик, который плывет от Коктебеля вдоль Карадага до биостанции. На этом пароходике экскурсовод рассказывает о Карадаге, и вдруг мы слышим, что он говорит о главном геологе, специалисте по Крыму, М. В. Муратове, который предложил теорию происхож- дения горной гряды на юге Крыма – Карадага. Конечно, Асе это приятно. Ко- раблик подходит к небольшой бухте, и нам предлагают всем выйти и погулять. Когда время прогулки заканчивается, и мы должны вернуться на пароход, Ася вдруг говорит мне: «Давай не поедем обратно на пароходе, а останемся здесь, я так люблю эту бухту» – «А как же мы вернемся?» – «Я знаю тропинку наверх, я по ней много раз ходила с папой, и мы поднимемся по ней, а там будет дорога». И хотя горы очень крутые и страшновато, я соглашаюсь. С пароходика нас призывают вернуться, но мы непреклонны. Мы прекрасно проводим время в бухте, но чудесный майский день начинает клониться к вечеру, становится хо- лодно. Время возвращаться домой. Начинаем подниматься по тропинке, и сначала ничто не предвещает неприятностей. Но буквально через полчаса подъёма тропинка теряется. Мы где-то посредине очень высокой Карадагской крутой скалы. Спуститься вниз мы не можем, а подняться наверх нет тропинки. С большими трудностями и опасностями мы выбрались на какую-то крошеч- ную площадку, где мог стоять один человек. Зато там был вход в маленькую пещеру, куда мы залезли, передохнули и успокоились, а потом с трудом вы- брались наверх, на дорогу. Оказалось, что весной в горах был обвал, и тро- пинку, которую Ася знала, завалило. У этой истории было продолжение. Ася опять поехала в Коктебель этим же летом. Я должна была приехать в Коктебель к Асе попозднее. Вдруг получаю какое-то странное письмо, написанное не- известным почерком: «Приезжай, я сломала руку, я в Феодосии в больнице». Я быстро меняю билет и прилетаю в Коктебель. Оказывается, Ася опять по- ехала на пароходике, теперь с сыном своих друзей, мальчиком шестнадцати лет, и опять захотела остаться в своей любимой бухте. На сей раз такого бла- гополучного окончания не будет: они потеряются, мальчик выберется, а Ася не сможет ни подняться на дорогу, ни спуститься, ни даже присесть. Стемнеет и станет холодно. И тогда она решается на необыкновенно смелый поступок, – она решает лечь и скатиться кувырком вниз, в бухту, где она слышит вдалеке голоса туристов. Когда она каким-то чудом докатилась до бухты, туристы, на ее счастье, услышали ее крик и пришли на помощь: промыли раны и ссадины, но увы, обнаружили, что сломана рука и срочно нужна медицинская помощь. Эти люди сообразят, что делать: положат Асю на надувной матрас и в полной темноте четыре пловца, толкая матрас, поплывут в Коктебель, откуда Асю от- везут в больницу Феодосии. У неё окажется сложный двойной перелом за- пястья, и оно срастется неправильно. Ася всегда будет носить браслет на правом запястье, прикрывая выступающую кость. Так что, если кто-нибудь из Вас обратил внимание на браслет на ее правой руке, то вот и связанная с этим история. Рассказывая об этом происшествии, Ася с восторгом говорила, какой потрясающей красоты было черное ночное крымское небо и какие созвездия и планеты она видела, покачиваясь на надувном матрасе с ранами и болью в сломанной руке. Вот в этом эпизоде вся Ася: ничто не может ее заставить не восхищаться красотой, будь это прекрасный готический храм или изумитель- ное звездное небо в Крыму, которым можно любоваться по пути в больницу. В 1970 году Ася выходит замуж за итальянского художника и вскоре уезжает в Италию. Брак окажется неудачным, они разойдутся, и Ася переедет в Париж, где и будет жить до конца своей жизни. Ася регулярно приезжает в Москву к родителям, и мы видимся и по-прежнему разговариваем обо всем. И Ася рас- сказывает о своих путешествиях, о работе, о любви ... Однажды Ася должна улетать обратно в Париж почему-то из Ленинграда, и я отпрашиваюсь у своих (мама и муж отпускают меня и остаются с детьми), и мы, как в старые добрые времена едем вместе на ночном поезде в Ленинград и разговариваем всю ночь. И проводим в Ленинграде целый день. Вот мы в Царском Селе, вот гуляем по Летнему Саду, а вот, продрогшие и голодные, не можем найти, где бы нам по- есть. И эта по-парижски элегантная подруга заходит в бульонную на Невском, где мы подкрепляемся вместе с алкашами, которые приходят туда опохме- литься. Ася легко приспосабливается к разным условиям, что кажется удиви- тельным при ее аристократизме. Мы как-то ночевали в Переславле Залесском в доме колхозника, где в комнате ночевало еще человек сорок, и туалет был на улице. Ася познакомится и подружится с моим мужем, будет всегда интересоваться нашими детьми, а когда они вырастут, то подружится и с ними. В свой послед- ний приезд в Нью Йорк, Ася найдет время поехать к нашему сыну познако- миться с его детьми, нашими внуками. И будет очень растрогана, увидев 6-летнюю девочку, которая «вылитая ты в детстве». Асе интересны дети ее других друзей, которые, вырастая, будут общаться с Асей самостоятельно. Аня Якубова, дочка Асиных друзей Манашира и Олеси, будет помогать Асе в Москве в её последний приезд, поможет ей вернутся в Париж и прилетит туда помочь в последние Асины дни. 1989 г. Теперь приходит время уезжать и нам. Ася разговаривает с нами обо всех трудностях эмиграции, и теперь гораздо больше рассказывает о том, как ей было трудно, особенно в первые годы жизни в Италии. Помогает нам сове- тами и говорит, что ее всегда поддерживало необыкновенное чувство свободы, которое она испытала, уехав из России. В ночь нашего отъезда, когда чемоданы еще не собраны, дети болтаются, предоставленные самим себе, мама мужа лежит с гипертоническим кризом, люди приходят попрощаться, раздается те- лефонный звонок. «Ну, как Вы там?» спрашивает Ася веселым голосом. Я что- то мямлю, а Ася говорит: «Как я вам завидую, ведь вы в первый раз увидите Италию… А сначала и Вену» (такой тогда был путь евреев, уезжающих из Рос- сии). Ася сообщает нам, что она прилетит к нам в Вену! И от Асиного голоса и новости, что она приедет к нам в Вену, отступает тревога и становится легче на душе. И Ася прилетает к нам в Вену на следующий день. Какая радость! У нас пир: Ася привезла из Парижа багет и тонко порезанную красную рыбу! Теперь нам некогда волноваться о будущем, ведь с Асей надо бежать смотреть Климта, ходить по музеям, гулять по Вене. Ася сообщает нам, что завтра в Венской опере будет петь Доминго. Ася считает, что такое пропустить нельзя, но билетов нет, а если бы и были, то денег на них нет. Оказывается, у Аси есть план: перед началом спектакля можно купить дешевые входные билеты, но придется стоять весь спектакль на галерке. Какие пустяки, ведь постоять-то надо в Венской опере и услышать Доминго! Наш эмигрантский путь приводит нас дальше в Рим. Опять Ася сообщает, что приедет к нам. Я робко отговариваю ее, но слышу в ответ: «Я не могу до- пустить, чтобы ты в первый раз увидела Рим без меня». И вот она опять с нами в это трудное для нас время. Нам не с кем оставить детей, а мы должны идти по делам в Американское посольство. Ася забирает детей на весь день, а потом дети, которым в то время 13 и 9 лет, расскажут, как Ася привезла их к Капито- лию, и, подведя к статуе Ромула и Рема, сказала: «Ну вот, мы находимся в центре Рима, а значит – в центре мира». Уже взрослые дети до сих пор помнят, как мурашки побежали по коже, когда они это услышали. Рассмотрение документов для въезда в США занимает обычно 2-3 месяца, и нам нужно снять квартиру на это время. И Ася опять приезжает к нам в Рим. Она мобилизует своих итальянских друзей на поиски квартиры для нас, и с помощью Валентино квартира снята в Браччано, в небольшом городке в часе езды от Рима. Знаменитый замок в Браччано отражается в зеркале нашей спальни! А внизу чудесное озеро. Так Ася опять скрасила тяготы нашей эмиг- рации... Мы получаем визы и должны улетать в Нью-Йорк, и Ася опять приезжает к нам, ведь мы, как нам тогда кажется, не скоро увидимся. Однако через год Ася прилетает в Нью-Йорк на выставку, и мы опять вместе! Перед моими глазами чередой проходят картины. Вот Ася работает с моей сестрой; Инна переводит на английский Асину книгу Средневековый бестиа- рий. Эта книга о редчайшем манускрипте, хранящемся в отделе рукописей Ле- нинградской публичной библиотеки. Ася проведет много времени в этой библиотеке, изучая манускрипт... И её книга Средневековый бестиарий = The Medieval Bestiary (М. 1984) станет библиографической редкостью. А вот рядом со Средневековым бестиарием на нашей книжной полке стоит другая книга, изданная в Лос-Анджелесе на английском языке, Book of Beasts: The Bestiary in the Medieval World. Это книга-каталог выставки и конференции, прошедшей в августе 2019 в музее Гетти. В книге 25 статей о бестиариях, на- писанных ведущими специалистами всего мира. Среди них Асина статья Patrons and Artists. Tradition and Invention in Medieval Illuminated Bestiaries. Ася была выбрана председателем первого заседания и докладчиком на конферен- ции. Конечно, это бесспорное признание Асиного авторитета. Ася планирует лететь на конференцию, но она уже очень больна, и такой перелет кажется невозможным. Я пробую отговорить Асю от такой поездки. «Понимаешь, – объясняет Ася, – у меня разногласия с Проф. Х по поводу датировки одной ру- кописи. Мне надо взять в руки обе рукописи и с увеличительным стеклом до- казать, какая датировка верная». Ради правильной датировки рукописи Ася, совсем больная, готова лететь через океан! Вот мы на пустынном ноябрьском пляже в Гагре, а листик дерева гинкго, по- добранный Асей на той прогулке, я обнаружу засушенным в Асиной книге спу- стя 40 лет. И Ася не разрешит его выкинуть, ведь это память о той прогулке. 2017 год. Ася гостит у нас, под Нью-Йорком.Мы вместе завтракаем, отвозим ее на автобус, идущий до Колумбийского университета, где Ася работает в рус- ском Бахметьевском архиве, разбирая переписку Павла Муратова с Борисом Зайцевым. А вечером за обедом она будет нам рассказывать, что прочла... Ее энтузиазму нет границ: ведь она читает переписку своего дедушки, которого она боготворит, и об этих письмах, возможно, никто не знает... 2018 год. Мы опять вместе в Москве: Ася очень хотела, чтобы мы приехали на открытие мемориальной доски ПавлуМуратову в Музее Востока. Ведь она столько всего сделала, чтобы это произошло! Присутствуем на Асином докладе о П. Муратове. Это наша последняя встреча. Во время Асиной болезни мы часто говорим по телефону, переписываемся. Ася почти никому не говорит о своей болезни.Мой сын, теперь уже американ- ский врач, профессор, постоянно помогает советами, разбирается с Асиными анализами, переписывается с ее врачом, изучает возможное эксперименталь- ное лечение. Но время истекает... Я надеюсь, что читатель увидел Асю моими глазами, глазами любящего друга. И увидел человека совершенно необыкновенного, талантливого, обра- зованного, необычайно работоспособного, щедрого в дружбе, теплого, страстно любящего красоту, будь это произведение искусства или лежащий на земле мокрый листик. Читатель может представить красивую, изящную, эле- гантную женщину с копной густых русых, иногда отливающих золотом волос, необыкновенными серыми глазами, часто меняющими цвет от почти голубого до темно-серого. Романтическую натуру, живущую очень интенсивной внут- ренней жизнью. Ася поразительно много успевала, бесконечно путешество- вала и всегда очень много работала: она автор многочисленных статей и книг, изданных на разных языках. До последнего дня Ася, как всегда, была перепол- нена разными планами. Я ничего не написала об Асиной личной жизни, о ее влюбленностях, заму- жествах, разводах. Мы с детства делились своими личными переживаниями, но я не уверена, что Ася хотела бы, чтобы ее личная жизнь стала предметом обсуждения. Сколько замечательного в моей жизни и в жизни моей семьи связано с Асей! У Аси всегда было много друзей, и в России, и в Италии, и во Франции. Я думаю, что ее многочисленные друзья так же ценили ее дружбу, как и я, и так же, как и я, тоскуют по ней, и так же, как и мне, им очень её не хватает. Очень хочется надеяться, что мы сможем все вместе осуществить Асину дав- нюю мечту, воплощению которой в жизнь она отдала столько энергии и вре- мени: продолжить работу “Центра Павла Муратова”.