Дружба длиной в 70 лет
Ольга Фуксон

Дружба длиной в 70 лет
Москва
,
1948 год.
На углу Остоженки и
Зачатьевского переулка
стоит серый пятиэтажный дом. Из подъезда дома выходят девочка с дедушкой: девочка в
школьной форме – в коричневoм платье с беленькими манжетами и воротнич-
ком и черном фартуке. У девочки толстая русая коса оттягивает голову назад,
большие серые глаза, маленький рот и замечательная грация в движениях. Де-
вочка и дедушка переходят Остоженку, идут по Лопухинскому переулку наверх
к Кропоткинской и около музея Толстого останавливаются и кого-то ждут. На
углу Кропоткинской улицы и Лопухинского переулка стоит большой красивый
пятиэтажный дом, из подъезда которого выскакивает другая девочка. Она все-
гда бежит. Черноглазая, черноволосая худенькая девочка присоединяется к се-
роглазой, и они тут же начинают болтать, забыв про дедушку. Дедушка Федя
переводит девочек через Кропоткинскую, и они идут дальше сами в свою 43-ю
московскую школу.
Tак девочки будут ходить 10 лет, почти каждый день встречаясь до школы и
вместе продолжая свой путь. Девочки будут сидеть за одной партой с первого
и до последнего дня школы и будут дружить всю жизнь. Одну девочку зовут
Aся Муратова, а другую Оля Фуксон. Вот тa, вторая девочка, и ведёт сегодня
этот рассказ.
Как и почему возникла эта дружба в детстве и сохранилась на всю жизнь?
Ведь девочки были совсем разные. Ася была единственным ребенком в семье,
в их квартире, кроме родителей Аси, жили три бабушки и один дедушка, и все
эти взрослые обожали девочку и много времени проводили с ней.Может быть,
это был один из немногих домов в Москве, где каким-то чудом сохранилась
атмосфера дворянской русской семьи. Оля – из большой еврейской семьи, в
которой росло четверо детей и не было ни одной бабушки.
Я попробую сделать зарисовки из нашей жизни, которые позволят вам пред-
ставить себе Асю.
Нам девять лет, и мы гуляем по Кропоткинской. Какие-то мальчишки при-
цепились за нами и дразнят меня: «Сара, мацу хочешь? А жиды нашего Христа
убили…». Вдруг Ася оборачивается к мальчишкам и говорит: «А Христос,
между прочим, сам был еврей». Эта ошарашивающая новость останавливает
мальчишек, они должны обсудить эту новость и продумать, что надо ответить.
А мы тем временем продолжаем нашу прогулку, и Ася говорит мне: «Не обра-
щай внимания на дураков». Эту фразу Ася будет повторять много-много раз
на протяжении жизни. Особенно, когда речь будет заходить о политике.
Когда три года назад Ася гостила у нас в Нью-Йорке, я напомнила ей эту ис-
торию, потому что не думала, что Ася её помнит. Ася мне ответила: «Я даже
помню, где мы шли и какая была погода». Ася обладала феноменальной памя-
тью. Однажды мы позвонили Асе из Хорватии, и она тут же сказала, что нам
надо пообедать в маленьком рыбном ресторанчике, в котором она обедала 20
лет назад. И она объяснила нам как туда добраться!
В детстве каждый год собирались дети на Асин день рождения. Асин папа,
Михаил Владимирович, снимал нас в кино и на следующий год нам его пока-
зывал. Нужно ли говорить, как весело детям смотреть на себя прошлогодних?
Я недавно спросила Асю, где эти бесценные пленки. «Чемодан с пленками
куда-то исчез», – с грустью ответила Ася. «Но может быть, когда-нибудь ещё
найдется».
Нам 13 лет. Наши родители договариваются и вместе снимают летом одну
дачу на станции Луговая. Ася живет со своей бабушкой Саней в комнате, ко-
торая соединяется с нашей комнатой. Ася вставала рано, шла прогуляться, при-
носила букетик свежих полевых цветов и ставила их в вазу. Как будто
сейчас перед моими глазами Ася сидит на веранде, свежий букетик полевых
цветов на столе, и она занимается французским языком. В ее толстых тетрадках
красивым почерком написаны упражнения, и она очень этим увлечена. Ася с
детства будет много заниматься самостоятельно: то читать, то заниматься язы-
ками, то разглядывать иллюстрации. Этo умение – если надо, вставать рано и
заниматься с утра – сохранилoсь у неё на всю жизнь. Как-то звоню Асе наутро
после празднования её дня рождения до глубокой ночи, а Ирина Константи-
новна (Асина мама) отвечает, что Ася рано утром уже ушла в библиотеку.
Нет, она не будет заниматься спортом, бегать, кататься на коньках или на ве-
лосипеде, но она будет прекрасно плавать всю жизнь и уплывать так далеко в
море, что её не видно. И она будет всегда очень любить долгие прогулки пеш-
ком.
Нам 18 лет. Школа окончена. Ася прекрасно сдает экзамены и поступает на
искусствоведческое отделение Московского Университета. Меня нагло зава-
ливают при поступлении в медицинский институт (не подходит мой пятый
пункт), и Ася утешает меня, как всегда: «Не обращай внимания на дураков».
Все идут учиться 1-го сентября, а я грущу. Но Ася приходит ко мне первого
сентября после университета, и мы вместе отправляемся искать мне работу,
при этом обе не имеем никакого представления о том, как это делать.
В университете у Аси появятся новые друзья, с которыми я буду встречаться
на празднованиях Асиных дней рождения или Нового года у них дома. Эти
университетские подруги будут дружить с Асей всю последующую жизнь.
Ася заканчивает Университет и продолжает там учиться в аспирантуре. Ее
руководитель, проф. В. Н. Лазарев, определяет тему ее исследований как сред-
невековую готику. Ася защитит диссертацию на эту тему12 и через несколько
лет напишет книгу Мастера французской готики XII-XIII веков. Проблемы
теории и практики художественного творчества (М. 1988). И Ася начнёт
преподавать на своей кафедре.
Нам 23 года. Утром рано звонок. «Быстро собирайся, бери такси и приезжай,
у нас одно свободное место в автобусе». Так я попадаю в автобус, который
везет студентов и преподавателей искусствоведческой кафедры на экскурсию
по памятникам Западной Украины. И десять дней мы проводим вместе и как
всегда разговариваем обо всем. Я вижу, каким уважением и авторитетом поль-
зуется Ася (Ксения Михайловна, как зовут её студенты), и как к ней обра-
щаются со всеми вопросами, возникающими во время осмотра памятников.
Нам 25 лет. Я еду к Асе в Крым, в Херсонес Таврический, где идут раскопки
и есть археологический музей. Мы ездим в Севастополь, и Ася много расска-
зывает о семье своего отца, который вырос в Севастополе. Показывает дом,
где жила семья Муратовых. Приезжает Асин папа, Михаил Владимирович, и
мы присутствуем на его лекции о происхождении Карадага. Он геолог, извест-
ный специалист по Крыму. Михаил Владимирович руководит экспедицией,
берет нас с собой в экспедиционный грузовик, и мы в восторге едем по Крыму,
сидя наверху в кузове грузовика. (Я не единственная из Асиных друзей, кому
повезло путешествовать на этом грузовичке!). Время от времени грузовичок
останавливается, и Михаил Владимирович выходит и геологическим молотком
откалывает какой-то привлекший его внимание камень. Он рассказывает нам
то о камнях, то об истории Крыма, обедает с нами в очень красивом месте на
высокой скале над морем, в ‘Ласточкином гнезде’.
Ася прекрасно знает Крым – и историю, и природу – ведь она с раннего дет-
ства проводила там каждое лето с родителями, которые работали в экспеди-
циях. Позднее Ася не раз будет моим проводником в крымских прогулках, ведь
она ходила с папой по разным местам и знала неведомые другим тропы. Так
один раз Ася провела меня из Коктебеля в Старый Крым какой-то тропой, и
мы не встретили на пятичасовом пути ни одного человека. Недавно, когда Ася
приехала к нам в Нью Йорк, она привезла мне камень, который стоял на столе
у Михаила Владимировича. «Это тебе на память о папе и наших поездках в
Крым». Это большой сердолик, отбитый Михаил Владимировичем от скалы.
Отдельно расскажу о наших поездках в Коктебель. Ася много раз там бывала
со своим папой, была знакома с его друзьями, которые жили и работали в
Крыму. Это были ученые – геологи, историки, археологи. Они становились
Асиными друзьями. Ася обычно останавливалась в Коктебеле в доме друзей
Михаила Владимировича, которые ее очень любили, и она там была как дома.
Нам лет 29. Ася уговаривает меня поехать в Коктебель, где я ещё не бывала.
Ася рассказывает абсолютно необыкновенные вещи о Коктебеле: и какой там
чудесный дом у Шульцев, где мы будем жить, и какой там прекрасный сад. И
вот мы летим в Коктебель на майские праздники. Ещё холодно, но всё цветет.
Однажды мы садимся на маленький экскурсионный пароходик, который плывет
от Коктебеля вдоль Карадага до биостанции. На этом пароходике экскурсовод
рассказывает о Карадаге, и вдруг мы слышим, что он говорит о главном геологе,
специалисте по Крыму, М. В. Муратове, который предложил теорию происхож-
дения горной гряды на юге Крыма – Карадага. Конечно, Асе это приятно. Ко-
раблик подходит к небольшой бухте, и нам предлагают всем выйти и погулять.
Когда время прогулки заканчивается, и мы должны вернуться на пароход, Ася
вдруг говорит мне: «Давай не поедем обратно на пароходе, а останемся здесь, я
так люблю эту бухту» – «А как же мы вернемся?» – «Я знаю тропинку наверх, я
по ней много раз ходила с папой, и мы поднимемся по ней, а там будет дорога».
И хотя горы очень крутые и страшновато, я соглашаюсь. С пароходика нас
призывают вернуться, но мы непреклонны. Мы прекрасно проводим время в
бухте, но чудесный майский день начинает клониться к вечеру, становится хо-
лодно. Время возвращаться домой. Начинаем подниматься по тропинке, и
сначала ничто не предвещает неприятностей. Но буквально через полчаса
подъёма тропинка теряется. Мы где-то посредине очень высокой Карадагской
крутой скалы. Спуститься вниз мы не можем, а подняться наверх нет тропинки.
С большими трудностями и опасностями мы выбрались на какую-то крошеч-
ную площадку, где мог стоять один человек. Зато там был вход в маленькую
пещеру, куда мы залезли, передохнули и успокоились, а потом с трудом вы-
брались наверх, на дорогу. Оказалось, что весной в горах был обвал, и тро-
пинку, которую Ася знала, завалило. У этой истории было продолжение. Ася
опять поехала в Коктебель этим же летом. Я должна была приехать в Коктебель
к Асе попозднее. Вдруг получаю какое-то странное письмо, написанное не-
известным почерком: «Приезжай, я сломала руку, я в Феодосии в больнице».
Я быстро меняю билет и прилетаю в Коктебель. Оказывается, Ася опять по-
ехала на пароходике, теперь с сыном своих друзей, мальчиком шестнадцати
лет, и опять захотела остаться в своей любимой бухте. На сей раз такого бла-
гополучного окончания не будет: они потеряются, мальчик выберется, а Ася
не сможет ни подняться на дорогу, ни спуститься, ни даже присесть. Стемнеет
и станет холодно. И тогда она решается на необыкновенно смелый поступок,
– она решает лечь и скатиться кувырком вниз, в бухту, где она слышит вдалеке
голоса туристов. Когда она каким-то чудом докатилась до бухты, туристы, на
ее счастье, услышали ее крик и пришли на помощь: промыли раны и ссадины,
но увы, обнаружили, что сломана рука и срочно нужна медицинская помощь.
Эти люди сообразят, что делать: положат Асю на надувной матрас и в полной
темноте четыре пловца, толкая матрас, поплывут в Коктебель, откуда Асю от-
везут в больницу Феодосии. У неё окажется сложный двойной перелом за-
пястья, и оно срастется неправильно. Ася всегда будет носить браслет на
правом запястье, прикрывая выступающую кость. Так что, если кто-нибудь из
Вас обратил внимание на браслет на ее правой руке, то вот и связанная с этим
история. Рассказывая об этом происшествии, Ася с восторгом говорила, какой
потрясающей красоты было черное ночное крымское небо и какие созвездия
и планеты она видела, покачиваясь на надувном матрасе с ранами и болью в
сломанной руке. Вот в этом эпизоде вся Ася: ничто не может ее заставить не
восхищаться красотой, будь это прекрасный готический храм или изумитель-
ное звездное небо в Крыму, которым можно любоваться по пути в больницу.
В 1970 году Ася выходит замуж за итальянского художника и вскоре уезжает
в Италию. Брак окажется неудачным, они разойдутся, и Ася переедет в Париж,
где и будет жить до конца своей жизни. Ася регулярно приезжает в Москву к
родителям, и мы видимся и по-прежнему разговариваем обо всем. И Ася рас-
сказывает о своих путешествиях, о работе, о любви ... Однажды Ася должна
улетать обратно в Париж почему-то из Ленинграда, и я отпрашиваюсь у своих
(мама и муж отпускают меня и остаются с детьми), и мы, как в старые добрые
времена едем вместе на ночном поезде в Ленинград и разговариваем всю ночь.
И проводим в Ленинграде целый день. Вот мы в Царском Селе, вот гуляем по
Летнему Саду, а вот, продрогшие и голодные, не можем найти, где бы нам по-
есть. И эта по-парижски элегантная подруга заходит в бульонную на Невском,
где мы подкрепляемся вместе с алкашами, которые приходят туда опохме-
литься. Ася легко приспосабливается к разным условиям, что кажется удиви-
тельным при ее аристократизме. Мы как-то ночевали в Переславле Залесском
в доме колхозника, где в комнате ночевало еще человек сорок, и туалет был на
улице.
Ася познакомится и подружится с моим мужем, будет всегда интересоваться
нашими детьми, а когда они вырастут, то подружится и с ними. В свой послед-
ний приезд в Нью Йорк, Ася найдет время поехать к нашему сыну познако-
миться с его детьми, нашими внуками. И будет очень растрогана, увидев
6-летнюю девочку, которая «вылитая ты в детстве».
Асе интересны дети ее других друзей, которые, вырастая, будут общаться с
Асей самостоятельно. Аня Якубова, дочка Асиных друзей Манашира и Олеси,
будет помогать Асе в Москве в её последний приезд, поможет ей вернутся в
Париж и прилетит туда помочь в последние Асины дни.
1989 г. Теперь приходит время уезжать и нам. Ася разговаривает с нами обо
всех трудностях эмиграции, и теперь гораздо больше рассказывает о том, как
ей было трудно, особенно в первые годы жизни в Италии. Помогает нам сове-
тами и говорит, что ее всегда поддерживало необыкновенное чувство свободы,
которое она испытала, уехав из России. В ночь нашего отъезда, когда чемоданы
еще не собраны, дети болтаются, предоставленные самим себе, мама мужа
лежит с гипертоническим кризом, люди приходят попрощаться, раздается те-
лефонный звонок. «Ну, как Вы там?» спрашивает Ася веселым голосом. Я что-
то мямлю, а Ася говорит: «Как я вам завидую, ведь вы в первый раз увидите
Италию… А сначала и Вену» (такой тогда был путь евреев, уезжающих из Рос-
сии). Ася сообщает нам, что она прилетит к нам в Вену! И от Асиного голоса
и новости, что она приедет к нам в Вену, отступает тревога и становится легче
на душе. И Ася прилетает к нам в Вену на следующий день. Какая радость!
У нас пир: Ася привезла из Парижа багет и тонко порезанную красную рыбу!
Теперь нам некогда волноваться о будущем, ведь с Асей надо бежать смотреть
Климта, ходить по музеям, гулять по Вене. Ася сообщает нам, что завтра в
Венской опере будет петь Доминго. Ася считает, что такое пропустить нельзя,
но билетов нет, а если бы и были, то денег на них нет. Оказывается, у Аси есть
план: перед началом спектакля можно купить дешевые входные билеты, но
придется стоять весь спектакль на галерке. Какие пустяки, ведь постоять-то
надо в Венской опере и услышать Доминго!
Наш эмигрантский путь приводит нас дальше в Рим. Опять Ася сообщает,
что приедет к нам. Я робко отговариваю ее, но слышу в ответ: «Я не могу до-
пустить, чтобы ты в первый раз увидела Рим без меня». И вот она опять с нами
в это трудное для нас время. Нам не с кем оставить детей, а мы должны идти
по делам в Американское посольство. Ася забирает детей на весь день, а потом
дети, которым в то время 13 и 9 лет, расскажут, как Ася привезла их к Капито-
лию, и, подведя к статуе Ромула и Рема, сказала: «Ну вот, мы находимся в
центре Рима, а значит – в центре мира». Уже взрослые дети до сих пор помнят,
как мурашки побежали по коже, когда они это услышали.
Рассмотрение документов для въезда в США занимает обычно 2-3 месяца, и
нам нужно снять квартиру на это время. И Ася опять приезжает к нам в Рим.
Она мобилизует своих итальянских друзей на поиски квартиры для нас, и с
помощью Валентино квартира снята в Браччано, в небольшом городке в часе
езды от Рима. Знаменитый замок в Браччано отражается в зеркале нашей
спальни! А внизу чудесное озеро. Так Ася опять скрасила тяготы нашей эмиг-
рации...
Мы получаем визы и должны улетать в Нью-Йорк, и Ася опять приезжает к
нам, ведь мы, как нам тогда кажется, не скоро увидимся. Однако через год Ася
прилетает в Нью-Йорк на выставку, и мы опять вместе!
Перед моими глазами чередой проходят картины. Вот Ася работает с моей
сестрой; Инна переводит на английский Асину книгу Средневековый бестиа-
рий. Эта книга о редчайшем манускрипте, хранящемся в отделе рукописей Ле-
нинградской публичной библиотеки. Ася проведет много времени в этой
библиотеке, изучая манускрипт... И её книга Средневековый бестиарий = The
Medieval Bestiary (М. 1984) станет библиографической редкостью.
А вот рядом со Средневековым бестиарием на нашей книжной полке стоит
другая книга, изданная в Лос-Анджелесе на английском языке, Book of Beasts:
The Bestiary in the Medieval World. Это книга-каталог выставки и конференции,
прошедшей в августе 2019 в музее Гетти. В книге 25 статей о бестиариях, на-
писанных ведущими специалистами всего мира. Среди них Асина статья Patrons
and Artists. Tradition and Invention in Medieval Illuminated Bestiaries. Ася
была выбрана председателем первого заседания и докладчиком на конферен-
ции. Конечно, это бесспорное признание Асиного авторитета. Ася планирует
лететь на конференцию, но она уже очень больна, и такой перелет кажется
невозможным. Я пробую отговорить Асю от такой поездки. «Понимаешь, –
объясняет Ася, – у меня разногласия с Проф. Х по поводу датировки одной ру-
кописи. Мне надо взять в руки обе рукописи и с увеличительным стеклом до-
казать, какая датировка верная». Ради правильной датировки рукописи Ася,
совсем больная, готова лететь через океан!
Вот мы на пустынном ноябрьском пляже в Гагре, а листик дерева гинкго, по-
добранный Асей на той прогулке, я обнаружу засушенным в Асиной книге спу-
стя 40 лет. И Ася не разрешит его выкинуть, ведь это память о той прогулке.
2017 год. Ася гостит у нас, под Нью-Йорком.Мы вместе завтракаем, отвозим
ее на автобус, идущий до Колумбийского университета, где Ася работает в рус-
ском Бахметьевском архиве, разбирая переписку Павла Муратова с Борисом
Зайцевым. А вечером за обедом она будет нам рассказывать, что прочла... Ее
энтузиазму нет границ: ведь она читает переписку своего дедушки, которого
она боготворит, и об этих письмах, возможно, никто не знает...
2018 год. Мы опять вместе в Москве: Ася очень хотела, чтобы мы приехали
на открытие мемориальной доски ПавлуМуратову в Музее Востока. Ведь она
столько всего сделала, чтобы это произошло! Присутствуем на Асином докладе
о П. Муратове.
Это наша последняя встреча.
Во время Асиной болезни мы часто говорим по телефону, переписываемся.
Ася почти никому не говорит о своей болезни.Мой сын, теперь уже американ-
ский врач, профессор, постоянно помогает советами, разбирается с Асиными
анализами, переписывается с ее врачом, изучает возможное эксперименталь-
ное лечение. Но время истекает...
Я надеюсь, что читатель увидел Асю моими глазами, глазами любящего
друга. И увидел человека совершенно необыкновенного, талантливого, обра-
зованного, необычайно работоспособного, щедрого в дружбе, теплого,
страстно любящего красоту, будь это произведение искусства или лежащий на
земле мокрый листик. Читатель может представить красивую, изящную, эле-
гантную женщину с копной густых русых, иногда отливающих золотом волос,
необыкновенными серыми глазами, часто меняющими цвет от почти голубого
до темно-серого. Романтическую натуру, живущую очень интенсивной внут-
ренней жизнью. Ася поразительно много успевала, бесконечно путешество-
вала и всегда очень много работала: она автор многочисленных статей и книг,
изданных на разных языках. До последнего дня Ася, как всегда, была перепол-
нена разными планами.
Я ничего не написала об Асиной личной жизни, о ее влюбленностях, заму-
жествах, разводах. Мы с детства делились своими личными переживаниями,
но я не уверена, что Ася хотела бы, чтобы ее личная жизнь стала предметом
обсуждения.
Сколько замечательного в моей жизни и в жизни моей семьи связано с Асей!
У Аси всегда было много друзей, и в России, и в Италии, и во Франции. Я
думаю, что ее многочисленные друзья так же ценили ее дружбу, как и я, и так
же, как и я, тоскуют по ней, и так же, как и мне, им очень её не хватает.
Очень хочется надеяться, что мы сможем все вместе осуществить Асину дав-
нюю мечту, воплощению которой в жизнь она отдала столько энергии и вре-
мени: продолжить работу “Центра Павла Муратова”.